Начало сознательного контроля над воспроизводством

порно
порно видео бесплатно
Бесплатная Эротика +21
Домен не добавлен в панели
люблю https://tizam.pw/

Начало сознательного контроля над воспроизводством. На нынешнем этапе культурной эволюции человек начинает осуществлять сознательный контроль над воспроизводством, и я полагаю, что это эволюционное событие является характерным порождением совместного действия биологических и культурных факторов. Я утверждаю далее, что только путем сознательного контроля над воспроизводством можно регулировать численность населения. Данное краткое руководство по вопросам выживания вряд ли окажется достаточным для доказательства справедливости этих утверждений. Никакие логические и математические выкладки не способны сломать стену предрассудков и табу, окружающую наши мысли по поводу репродуктивного поведения. Непроясненность в осознании нашей сущности мешает понять, в чем состоит ключ к выживанию. В этой связи я позволю себе привести в пример папу Иоанна Павла II, в чьем лице, по - моему, выкристаллизовалась вся обремененная углубляющимися конфликтами трагическая история человечества. Я убежден, что проблемы нашего выживания несколько прояснятся, если мы задумаемся над тем, как трудно поляку Каролю Войтыле быть папой римским. Папа Иоанн Павел II является самым заметным и крупнейшим представителем системы ценностей, основанной на религии - наиболее притягательной силы нашего времени. Этический абсолютизм папы все еще сильнейшим образом привлекает нас, глубоко озабоченных проблемой безопасности. Папа Иоанн Павел II решительно осудил насилие и использование оружия и тем самым выразил наше общее стремление к миру. Несмотря на это, он чуть было не стал жертвой заговора. Здесь не кончаются конфликты, в центре которых оказался папа Иоанн Павел II. Согласно нашей системе ценностей, мы предписали лицам, посвященным в сан папы, оставаться в противоестественном с точки зрения биологии состоянии целибата. Мы, перешедшие к сознательному контролю рождаемости, все еще признаем за папой власть указывать нам на наши грехи и дурные деяния. И вот папа продолжает стоять на том, что половые отношения оправданы только как средство продолжения рода; он вынужден предрекать нам ад за то, что мы перестали быть животными. Как человек, который страдает за нас, папа знает, что та проповедь, которую в соответствии с ожиданиями верующих он дарует им, является проповедью пути, ведущего к демографической катастрофе и в конечном счете грозящего человечеству гибелью. Церковь никоим образом не одинока в поддержании системы норм, которые усугубляют конфликты, препятствуя изменениям в поведении человека. Традиционно и государственная власть охраняла и поддерживала брачную репродуктивность: она содействовала высокой рождаемости, так что сама идея безотлагательного сокращения демографического роста до недавнего времени была чуждой социальному регулированию. Это отчасти объясняет отсутствие внимания к вопросу перехода к сознательному контролю воспроизводства как к мере по обеспечению контроля за ростом населения. Как социолог я не могу не удивляться, даже учитывая табу и нормы, установленные государством и церковью, тому, как могут специалисты по общественным наукам так долго игнорировать столь революционное изменение. Чем больше я размышляю над этим, тем больше убеждаюсь, что сознательный контроль рождаемости дает нам шанс на выживание. Прочитав исследование Этьена ван де Валле и Джона Нодела, озаглавленное «Перемены в сфере воспроизводства в Европе» (Population Bulletin, № 6, 1980), я уже без колебаний утверждаю, что переход к сознательному контролю является существенным доказательством нашей био культурной способности к адаптации. Ван де Валле и Нодел не пользуются термином «культурная эволюция»; тем не менее собранные и проанализированные ими факты дают оригинальную и убедительную картину действия механизмов культурной эволюции. Переход к сознательному контролю воспроизводства, как это обычно и бывает с изменениями в ходе культурной эволюции, был продолжительным, постепенным процессом. Безусловно, в нашей истории мы можем обнаружить попытки ограничить рождаемость, но контроль церкви и государства до XIX века был достаточным, чтобы свести возникающие поведенческие изменения до уровня сугубо локальных явлений. Ван де Валле и Нодел сумели убедительно показать, что в Европе до того, как начались перемены в уровне рождаемости, число детей как в богатых, так и в бедных семьях часто бывало больше, чем того хотели родители. С ростом числа детей в семье явственным образом возрастала и вероятность детоубийства. Авторы пишут: «До наступления перемен в Европе не практиковалось ограничение численности семьи, так как контроль за рождаемостью был, как правило, невозможен, неизвестен или недопустим для супружеских пар». Однако они подчеркивают: «Мотивация избежать чрезмерного числа рождений существовала и по крайней мере частично и в значительной степени бессознательно реализовывалась с помощью таких паллиативов, как позднее вступление в брак, небрежение к детям и отказ от них или даже детоубийство». Ван де Валле и Нодел успешно нарисовали и проанализировали подробную картину того, как происходил великий переход от естественной плодовитости к ограничению величины семьи. Их основной метод - воссоздание семейных историй на базе деревенских церковных книг регистраций браков, крещений и смертей. Их главное достижение - получение косвенных, например на основе тех же церковных архивов, данных о попытках супружеских пар ограничить число детей. В культурах, где отсутствует сознательный контроль над рождаемостью, то есть поддерживается естественная плодовитость, у женщин наблюдается определенная возрастная динамика деторождения. Причем эта динамика существенно меняется, когда родители предпринимают попытки ограничить величину семьи, - число рождений с возрастом женщины уменьшается гораздо быстрее. На этом наблюдении быстрого падения числа рождений основывался вывод об усилении контроля над рождаемостью и выводился индекс ограничения величины семьи. Восемнадцатый век, век Разума, был, как показывают индексы ограничения величины семьи, почти целиком периодом естественной плодовитости. Ван де Валле и Нодел следующим образом описывают эту стадию: «При режиме естественной плодовитости люди не признают манипуляций с рождаемостью. В условиях, когда размеры семьи диктовались традицией и физиологией, супружеские пары, пусть зачастую и нехотя, мирились с таким количеством детей, какое посылал Бог». Согласно учению церкви, женской долей и долгом в те дни было любить своих детей и быть верной и послушной женой. Первые необратимые изменения в области ограничения величины семьи, отразившиеся на возрастной динамике рождаемости, обнаружились при французском королевском дворе, в среде франкоязычной буржуазии Женевы, а также среди итальянского дворянства. Однако эти изменения в XVIII веке носили локальный характер. Согласно исследованию ван де Валле и Нодела, отдельные местности, где практиковалось ограничение семьи, существовали в начале XIX века во многих странах Европы, а также в Новой Англии, но они были слишком редкими и немногочисленными, чтобы оказать влияние на национальную статистику, за одним важным исключением. Этим исключением была Франция. Необратимый переход к ограничению семьи совершился во Франции в первые десятилетия XIX века, в период наполеоновских войн. Вейт Валентин следующим образом описывает ситуацию: «В период с 1805 по 1815 год потери Франции составили 800 тыс., а по другим подсчетам, 920 тыс. мужчин. Эти кровавые жертвы во много раз превзошли соответствующие цифры предыдущих войн и означали кровопролитие, от которого Франция никогда полностью не оправилась». Трудно не связать необратимый переход Франции к ограничению семьи с тем фактом, что женщины в этих обстоятельствах были вынуждены в течение многих лет нести на своих плечах бремя хозяйственных забот. К 20-м годам XIX века во Франции в целом произошел явный спад рождаемости. Примечательно, что это, по - видимому, произошло относительно независимо от другого великого переворота этой эпохи - перехода к научно - технической культуре. Таким образом, Франция оставалась единственной страной, практикующей ограничение семьи в течение нескольких десятилетий до того, как это поведенческое изменение распространилось сначала на Швейцарию и франкоязычное население Бельгии и только после этого, в 80-е годы, - на Англию, Германию, Голландию, Данию и Швецию. Ван де Валле и Нодел сообщают, что, очевидно, реальным способом ограничения семьи, практиковавшегося в XIX веке, было прерывание полового акта. Презервативы в то время употреблялись только как средство предохранения от сифилиса. Исследователей удивляет, почему использование такого простого способа, как прерывание полового акта, стало общепринятым лишь в XIX веке. «Может быть, ключ к решению этого вопроса, - пишут они, - состоит в том, что подобное действие осуществляется мужчиной, и его применение лишало мужчину того, что считалось его прерогативой, - полового удовлетворения? Возможно, женщины смогли навязать эту практику, только добившись равенства в браке». Как уже было сказано, широкое распространение ограничения семьи произошло в Европе только после 1880 года. Пьеса Генрика Ибсена «Кукольный дом», в которой Нора борется за свои права, была опубликована в 1879 году. Хельмер обвиняет Нору в пренебрежении своим священным долгом жены и матери. Но у Норы есть священный долг в отношении самой себя: «"Я думаю, что прежде всего я человек, так же как и ты...“ - Она ушла и захлопнула за собой дверь». Генрик Ибсен как художник почувствовал совершавшиеся вокруг него резкие изменения в европейской культуре конца XIX века. Однажды начавшись, это освободительное движение оказалось обладающим способностью быстро распространяться. В течение двух поколений это великое эволюционное изменение покорило Европу. Получив начальный импульс, процесс стал необратимым, и к концу нашего столетия он набрал такие темпы, что сегодня уровень рождаемости в Европе в среднем достигает лишь трети естественной. В описании ван де Валле и Нодела вскрывается суть процесса, посредством которого информационные изменения трансформируются в изменения поведенческие: «Нововведение, заключавшееся в том, чтобы контролировать число детей, появившись в западном мире, нашло широкую поддержку. Как только какие - то супружеские пары в округе начинали вести себя по - новому, другие пары с легкостью следовали их примеру. Издержки, проистекающие из нарушения религиозных предписаний и общественных стандартов, служивших барьером на пути применения средств ограничения семьи, стремительно теряли свое значение по мере того, как становилось известно, что все новые такие же пары не придерживаются старых норм... Да и само желаемое число детей в семье постоянно сокращалось вместе с осознанием преимуществ контроля и по ходу совершенствования способов, позволяющих сокращать размер семьи. Однажды начавшись, перемены уже не могли быть остановлены или обращены вспять; это была улица с односторонним движением». Для выживания вида важен ответ на следующий вопрос: станет ли переход к сознательному контролю воспроизводства эволюционным сдвигом, общим для всего человечества. На различных культурных стадиях нашей эволюционной истории мы постоянно наблюдаем, как в ходе того или иного эволюционного процесса поведенческие изменения действительно становятся общими для всего человечества. А как же будет с эволюционным изменением в репродуктивном поведении? Есть ли основания полагать, что азиатские женщины начнут или даже просто захотят контролировать деторождение? Ответы на такие вопросы до самого последнего времени оставались весьма неопределенными. Еще в начале 70-х годов нашего столетия считалось, что одним из серьезных препятствий на пути прогресса развивающихся стран является стремительный рост населения. Поскольку это быстрое увеличение населения частично было следствием международных усилий по обеспечению минимума в питании, гигиене и в особенности благосостоянии детей, сама целесообразность такой политики развития стала все чаще подвергаться сомнению. Помощь извне может помочь уменьшить смертность, однако подлинные долгосрочные изменения всегда исходят от самих народов. Таковы были суждения многих. В развитых странах стали понимать, что в условиях азиатской апатии главным результатом их политики будет лишь дополнительное число детей, порождающее все увеличивающийся приток рабочей силы на рисовые поля и увеличивающееся число ртов, которые надо кормить; бедность же и нищета не исчезнут. Демографический рост в Азии стал представляться могучим непобедимым природным явлением, с которым ничего нельзя поделать. Подобный пессимизм относительно мирового демографического развития, возникший в 70-е годы, отражает узость нашего евро - американского взгляда на вещи, когда мы нетерпеливо и даже насильственно переносим на развивающиеся страны наш собственный опыт и полагаем, что изменения, характерные для нашей научно - технической культуры и нашего социально - экономического развития, очень скоро обнаружатся в Азии и Африке. Мы связали изменения в уровне рождаемости с общими социально - экономическими переменами на Западе. Но как одно из культурных изменений в поведении изменение в воспроизводстве, по - видимому, имеет собственные законы, и женщина может освободиться от принудительного деторождения в самых различных социально - экономических обстоятельствах. Одно из самых интересных наблюдений в исследовании ван де Валле и Нодела - это то, что изменения прироста населения начались, вероятно, почти независимо от социально - экономического развития. Если бы движущей силой этих изменений были индустриальное развитие, появление системы наемного труда и урбанизация, контроль рождаемости появился бы в Англии задолго до 80-х годов XIX века. Вместо этого устойчивое снижение уровня рождаемости началось во Франции, когда страна была еще в значительной степени аграрной. Должно быть, Французская революция так прочно внедрила в умы французов идеи свободы и равенства, что в суровых условиях военных лет даже неграмотные крестьянки смогли перейти к практике ограничения семьи. Точно так же в Болгарии снижение уровня рождаемости началось в 1910 году, когда население было в большинстве своем неграмотным и страна аграрной. Ограничение рождаемости в Европе примечательно тем, что оно распространилось несмотря на противодействие двух мощных факторов. Во - первых, культурной эволюции в данном случае противостояла биологическая эволюция. Семья, практикующая ограничение рождаемости, имеет меньше детей, а следовательно, меньше возможностей передавать по наследству свои идеи. Во - вторых, передача информации относительно способов ограничения рождаемости по существовавшим каналам коммуникации пресекалась официально церковью и государством, а неофициально - не склонностью мужчин того времени говорить о подобных вещах. Поэтому представляется весьма вероятным, что информация такого рода передавалась главным образом устно от женщины к женщине, чем и объясняется тот факт, что эта информация охватывала языковые общности, что были случаи, когда она проникала в одну деревню, но была неизвестна в соседней, и что она распространялась независимо от грамотности населения. Одним из значительных факторов, возможно способствовавших распространению информации, было то, что разнообразные социальные и технические изменения в Европе XIX века увеличили свободу, ответственность и мобильность женщин и тем самым расширили и интенсифицировали коммуникации между ними.
back

Назад в категорию Мир человека

Начало сознательного контроля над воспроизводством

Смотрите также

Изменения в воспроизводстве распространяются на весь мир

Индивидуальный и социальный контроль воспроизводства

Численность населения Земли будет функцией отношений человека с окружающей средой

Отсутствие политики выживания

Все фотографии и графические материалы, размещенные на сайте, взяты из открытых источников сети Интернет, не содержали водяных знаков и подписей и принадлежат их авторам. Администрация не претендует на авторство фотоматериалов.

Если на данном сайте вы обнаружили личную, нарушающую ваше авторское право, информацию, напишите администрации, информация будет немедленно удалена! Ответственность за рекламные материалы несет рекламодатель! Жалобы на icq 273035594